Архимандрит Тихон (Меркушев) о пастырском служении. Часть 1. «Где Престол Божий, где совершается служба, – там и Иерусалим, и Афон»
Лада Баева
В дни Рождественского поста мы пообщались с настоятелем Екатерининского храма села Кичма Кукарского благочиния Вятской епархии, кандидатом культурологии архимандритом Тихоном (Меркушевым). Беседа проходила в его доме – семейной усадьбе в слободе Зиновы, которая также известна в Кирове как Частный музей христианского искусства, или «Музей Рембрандта в Вятке». В деревянном доме на заснеженной возвышенности слободы, в залах среди икон и картин под звуки и бой старинных часов возникало ощущение, что время замедляется, и вместе с рассказчиком ты переносишься в иные эпохи земного бытия. Разговор шел о пути к вере и священному служению, сельском приходе, Великорецком крестном ходе, паломничестве на Афон и молитве.
Церковная эстетика как окно в горний мир
– Отец Тихон, расскажите о вашем пути к вере.
– Вырос я в этом доме, где мы сейчас находимся. В нашем доме были святые иконы, в частности, икона Божией Матери «Троеручица», которая и сейчас находится в домашнем иконостасе. Это наша фамильная икона. Я жил с бабушкой, поэтому видел, как она молилась перед сном, ограждая себя крестным знамением. В церковь мы с ней ходили вместе, но крестить она меня не могла, поскольку тогда требовалось согласие родителей, а мама по ряду причин жила отдельно. И это понимание иконы, бытия Бога, мира Божественного, мира горнего, небесного формировалось в детстве.
В то время, это были годы 70-е XX века, когда я учился в школе, в семьях верующих иконки располагались в божницах, они украшались рушниками, лежала вербочка, пасхальное яйцо, и в комнате все это выделялось как некая доминанта, красный угол. Сейчас же подчас даже в домах верующих икону не сразу найдешь, некоторые ставят ее в сервантах, где-то на полочках, а в то время, несмотря на возможные гонения, люди не боялись, помещали иконы в божницы. Поэтому для меня, молодого человека, который вырос без телевизора, иконы были объектом притяжения – эстетического и духовного.
Помню, у моей тети в Куменском районе была подруга Ольга, мы к ней заходили, и у нее в сельском доме была божничка, такой домашний иконостас. Поэтому церковная эстетика на себя обращала внимание. При этом на Церковь еще были гонения, и люди, которые помещали иконы в домах, в моем представлении были людьми необычными, не от мира сего. Они отличались высокой культурой, гостеприимством, то есть голодным тебя не отпускали. Тогда людей называли верующими, даже не православными, а именно верующими. Люди, которые ходили в церковь, отличались от других: скромные, застенчивые, многого не требовали от жизни, жили на скромную пенсию или скромную зарплату.
Сознательное обращение к Богу произошло в юности, в городе Санкт-Петербурге, тогда еще Ленинграде. Мне было двадцать пять лет, я был студентом, учился в культпросветучилище на театральном отделении и в этот период сблизился с христианской молодежью, под чьим влиянием и принял Крещение в 1986 году. Спустя некоторое время я вернулся в Вятку.
– Почему вами было принято решение вернуться в Вятку из Северной столицы? И чем вы занялись по возвращении в Киров?
– С момента, как я принял Таинство Крещения, у меня начались некоторые проблемы в училище. Возможно, прознали через специальные службы, что я крестился.
Вернувшись в Киров, я поработал руководителем детской театральной студии в ДК «Авангард» в Кирове. И буквально через год по возвращении в Вятку, в 1987 году, поступил на послушание в Свято-Серафимовский храм, устроился туда на работу певчим, чтецом. А спустя полтора года, 14 мая 1989 года, принял диаконский сан. 21 мая, на Иоанна Богослова, меня рукоположил во священники владыка Хрисанф.
Пастырское служение
– Расскажите об основных вехах вашего священнического служения.
– Спустя сорок дней после богослужебной практики, последовавшей за хиротонией, 8 июля 1989 года в возрасте двадцати восьми лет я уехал на приход храма Александра Невского в Омутнинск, где прослужил пятнадцать лет. С 1991 по 2003 годы строили новый Троицкий храм. 11 декабря в 2003-м был освящен главный престол Троицкого собора города Омутнинска.
А когда возникла необходимость в восстановлении Великорецкого архитектурного комплекса, моя кандидатура, видимо, была одобрена, и после решения Священного Синода я был назначен наместником Николо-Великорецкого мужского монастыря. Служил я там до июня 2014 года. Потом был направлен в Успенский собор Трифонова монастыря. А в 2015 году в день памяти Илии Пророка я был назначен митрополитом Марком настоятелем Екатерининского храма села Кичма Советского района. В сельском храме святой великомученицы Екатерины служу уже десятый год.
– Строительство храма в Омутнинске пришлось на годы перестройки. Насколько охотно вас поддержали в этом делании жители небольшого заводского города, в сознании которых еще оставалась советская идеология?
– На месте строительства Троицкого собора прежде был деревянный храм, который сгорел еще в 1906 году. В советское время там располагался больничный городок. К моменту моего назначения в Омутнинск была построена новая больница, и это место запустело. После разбора здания хирургии на этом месте был построен новый храм. В 1991 году он был заложен. Это была поистине народная стройка. До окончания строительства Троицкой церкви мы служили в деревянном храме Александра Невского.
Во время строительства Троицкого собора народ сплотился вокруг храма. Градообразующее предприятие – Омутнинский металлургический завод – нам неплохо помогало, мы не знали проблем с известью, завод оплатил два вагона строительного кирпича. Директор Владимир Андреевич Кузнецов был отзывчивым, пожертвования шли и от верующих. Сейчас Уржумская епархия имеет вторую кафедру – город Омутнинск, а Троицкий храм стал кафедральным собором. Получается, что мы построили кафедральный собор! И он действительно просторный, располагается на живописном месте на берегу пруда. За эти годы храм был расписан, устроен многоярусный иконостас.
Вся полнота Вселенской Церкви
Екатерининский храм в Кичме
– Сейчас вы служите в храме святой Екатерины в селе Кичма. В чем особенность духовного окормления прихода в небольшом селе?
– Поселение Кичмы насчитывает порядка пятисот жителей. Храм небольшой, был построен в 2012 году. Богослужения в нем совершаются в воскресные дни и по великим и двунадесятым церковным праздникам. Недавно, 7 декабря, на день святой Екатерины, молитвенно отметили престольный праздник храма. За молитвой собираются жители села, паломники из Марий Эл. Одно время в соседнем марийском селе Кукнуре умер священник, и поскольку многие годы в той местности не было батюшки, жители села начали ездить к нам в Кичму, а расстояние между селами порядка двенадцати километров. И благодаря верующим из Марий Эл наш приход стал таким полноценным.
Любой храм – это место, предназначенное для служения Богу. Удивительно, что сельские приходы, маленькие, с небольшим количеством певчих, чтецов, которые, может, не совсем искусны, совершают службы Богу по определенным чинопоследованиям Вселенской Церкви, то есть в этом маленьком храме присутствует вся полнота Вселенской Церкви. И мы дерзаем через певчих, через чтецов, кои являются устами Церкви, общаться с Богом. Каждый православный храм, даже если там нет святых мощей, чудотворных икон, в любом случае уже является святым местом, в котором нисходит благодать, где люди возрождаются духовно в церковных Таинствах.
Мы продолжаем благоустраивать храм, проводим необходимые работы по благословению нашего владыки – митрополита Марка: увеличиваем площадь храма, поставили теплое крыльцо, расширили алтарь, – все это делаем для того, чтобы в храме была возможность служить полноценно. И по окончании работ будем просить владыку освятить храм архиерейским чином.
Для произведения строительных работ мы приглашаем специалистов. Есть люди, которые при храме трудятся постоянно: в зимний период нужно печи топить, территорию чистить от снега. Есть добрые прихожане, кто приходит потрудиться для приготовления пищи.
– Прихожане из Марий Эл – это верные православные христиане, или среди них есть те, кто наследует также традиции язычества?
– Действительно, слышал, что сегодня в Марийской Республике еще живы древние религиозные традиции, устраиваются языческие обряды в «священных» рощах, жертвоприношения. Говорят, некоторые из них при этом ходят в храм. Но среди тех, кто ко мне обращается, я не знаю таковых, кто исповедует язычество и христианство. Хотя в широком смысле язычество (на уровне народной традиции) в людях трудно искоренить, сюда же относятся и суеверия, и обрядоверие.
При этом марийцы – люди искренние, простые как дети. Марийцев всегда отличали их простота, преданность, сердечность. Они как-то не стесняются своих чувств, в частности ко мне как к священнику, обращаются за помощью, словно дети, прямые, добрые, благодарят за молитву. Наши люди более сдержанные в проявлении своих чувств, а марийцы более открыты. У малых народов свой характер, своя история. Хороший приход сложился в селе Кичма под покровом святой Екатерины.
Уникальная вятская традиция
– Вы стояли у истоков возрождения Великорецкого крестного хода. Как возрождалось паломничество к берегам реки Великой, каким образом оно изменялось в последующие годы?
– Крестный ход с иконой святителя Николая – уникальная вятская традиция. Старший священник, который ведет крестный ход, официально от правящего архиерея получил статус предстоятеля крестного хода, то есть он отвечает за его организацию и проведение. Первым предстоятелем хода был протоиерей Геннадий Кочуров (в монашеском постриге – иеросхимонах Матфей), ныне покойный. Восемь лет довелось нести послушание предстоятеля мне, до того как эстафету принял архимандрит Иов (Муравьев).
Мне довелось заниматься вопросами Великорецкого крестного хода с 1998 по 2005 год. Крестный ход к этому времени стал уже более традиционным, организованным. Полагаю, что это заслуга отца Геннадия Кочурова и отца Андрея Дудина, одного из активных помощников отца Геннадия. Крестный ход в то время приобрел форму молебна. Соборно шли священники, певчие, и по окончании перехода совершался молебен, порой были коленопреклоненные молитвы, если крестный ход проходил не в пасхальное время. Только в последнее время он приобрел некоторый характер народного паломничества, когда помимо певчих пытаются петь неучиненные певцы, появляются разные группы православных радикалов, которые творят Иисусову молитву. Без обиды для этих участников отмечу, что поют они не в такт, не в унисон, и складывается ощущение, что идет какая-то бравая ватага. Мы же привыкли к благолепию, а это пение смущает верующих. И если они попадают на такой хор православных радикалов, то больше устают, чем воодушевляются. Все-таки Иисусова молитва – келейная молитва, для келейного прочтения, для внутреннего созерцания. Традиция совершения Иисусовой молитвы была частью паломников нарушена, но, несмотря на это, Великорецкий крестный ход остается уникальным по своей структуре – это молебен.
Мы с отцом Андреем Дудиным порой вспоминаем историю, когда однажды свернули на другую тропу. Начало смеркаться. На привале услышали разговор двух иностранцев: мол, если это задумка такая организаторов, то пора с приключениями заканчивать, а если действительно заблудились, то почему за шестьсот лет дорог не сделали! Им сложно понять дух русского человека, идущего на Великую главным образом ради стяжания благодати, которая даруется Богом по смирению людей, претерпевающих испытания в пути.
Много чудес совершается в пути. И, конечно, ощутима близость святителя Николая, его руководство. Считается, что крестный ход на Великую – это шествие с иконой, во главе которого идет сам святитель Николай и ведет людей на Великую и обратно. И мы со своими просьбами, чаяниями идем вместе со всеми, молимся.
– Поделитесь какой-либо чудесной историей из паломничества к берегам реки Великой.
– Одно знакомое семейство рассказывало про своего сына. Звонит он родителям, говорит: «Мама, папа, я женюсь! Нашел невесту в крестном ходе». И действительно, поженились с этой девчонкой. Потом переехали в Великорецкое уже супругами, проработали в школе, сейчас у них несколько детишек. Таким образом была создана церковная ячейка – православная семья. Таких чудес много. Исцеления от болезней…
Один паломник, ныне покойный раб Божий Павел, часто на Афон ездил. И он говорил, что такую благодать он получал только на Афоне и на Великой реке, то есть он сравнивал Великорецкий крестный ход с посещением святых мест, таких как Афон. И кто с этим спорит? Ведь нигде так не прославляют святителя Николая, как во время крестного хода на Великую реку. И спустя столетия он каждое лето, как птица Феникс, возрождается снова и снова.
Святителя Николая в нашей стране верующие почитают особым образом, особенно Москва его любит, поэтому для жителей столицы привлекательна такая святыня нашей скромной Вятской страны. Вообще, наша область событийно редко где фигурирует, у нас регион дотационный, мы обычно больше просим, чем отдаем, а тут является такое чудо крестного хода, и Вятка становится центром всемирного почитания святителя Николая. Конечно, это уникальный крестный ход.
Афон
– Вам довелось совершить паломничества на Святую Гору Афон. Что в них более всего впечатлило?
– На Афоне я был два раза, так вкратце об этих путешествиях не расскажешь. Хорошо, что есть Афон для Церкви, для верующих, для мира. Его трудно переоценить. Там все прекрасно: и погода, и красота природы, и величие святынь, – и все это наполнено христианской историей. При этом место все равно уединенное, суровое. Если бы оно было пригодным для жилья, то жители мира сего его давно бы захватили, построили мегаполис, но это же гора. Сейчас, правда, там отстроили дороги. Раньше монахи сами строили, а сейчас Евросоюз помогает, монастыри реставрируют, дороги строят, становится более цивилизованно. Лучше или хуже это в вопросах духовных, не знаю, и все равно Афон – место особенного молитвенного подвига.
Говоря об Афоне, хочется также отметить, что Русский Афон возродился благодаря нашему вятскому земляку иеромонаху Серафиму (Веснину). Благодаря этому святогорцу, его письмам в XIX веке Афон наполнился русскими. Его письма были настолько увлекательными, интересно написанными, что молодые люди из России уезжали на Афон. Оптинские старцы говорили: «Книга хорошая», – но своим послушникам не давали читать ее, потому что, прочитав эту книгу, они бросали монастырь и уходили на Афон. Преподобный Стефан Филейский был дважды на Афоне. По этой же причине он бросил медико-хирургическую академию в Петербурге, где учился, и уехал на Святую Гору.
– А у вас в ходе путешествие на Святую Гору не возникало желания там остаться?
– Нет, у меня такой цели не было. Я не романтик, люблю Вятку, и где бы я ни был, всегда возвращался домой. При этом наша задача – перенести афонский дух, почитание Божией Матери, святынь на материк, на Вятскую землю. Поэтому каждый храм, пусть самый маленький, даже без святынь, – это тот же самый Иерусалим, Палестина и Афон. Где Престол Божий, где совершается служба, – там и Афон.
– Вы обратили внимание на неуместность совершения Иисусовой молитвы в крестном ходе. Какая же должна быть у православного человека молитва, чтобы Бог его слышал и чтобы сам человек ощущал присутствие Божие?
– Молитва – это область мистического богословия: не в плане чудес и сверхъестественных проявлений горнего мира в реальности. Даже молитва перед божничкой – это уже мистическое богословие, таинство обращения к Богу. Нельзя сказать, что нужны какие-то условия, чтобы Бог нас услышал. Нужна вера, а Господь всегда нас слышит. Бог наполняет весь мир Своим присутствием, где хочет, там и дышит, «везде Сый и вся исполняяй» (то есть исполняет все наши мысли, желания и просьбы), и все, что мы совершаем, происходит перед очами Божиими. Просто молитва – это уже конкретное сознательное, умосердечное обращение к Богу.
Молитва – это не только испрашивание благ, как учит нас церковная книга, но это еще и восполнение утраченной гармонии у человека. Где-то человек порасстраивался, на кого-то пообижался, домой пришел, оценил ситуацию, осознал свою неправоту, помолился Богу, покаялся, и мир к нему возвращается. Молитва восстанавливает потерянное, утраченное. Через молитву человек, переживший смерть близкого, может успокоиться, почувствовать, что для усопшего то, что с ним произошло, не является трагедией его жизни. Это переход в жизнь вечную, где уже не будет никакой злобы, агрессии, обмана. Его душа перешла в мир, где находится под Божиим покровом. И нужно молиться о нем, нельзя оставить человека без помощи в том положении, в котором он оказался.
С архимандритом Тихоном (Меркушевым)
беседовала Лада Баева
13 января 2025 г.
Источник: Православие.RU
Просмотры (8)
