История заселения станицы Кавказской Кубанскаго казачьяго войска (часть вторая)
1794-1894 г.г.
1 Сентября 1894
А. Ламоновѣ. Ст. Кавказская
Лишь обстроилась станица и жители обзавелись кое-какимъ хозяйствомъ, старики Андрей Адріяновъ и Аникій Давидовъ, оба старообрядцы безпоповцы, поселились въ пещерахъ, устроенныхъ ими въ обрывѣ надъ Кубанью, въ 2 верстахъ выше станицы. Это было на третьемъ году водвореня станицы (въ 1797 году). Передъ войною 1812 г. къ старообрядцамъ прибыли изъ Россіи около десятка иноковъ и поселились здѣсь же въ пещерахъ.
Нѣкоторые изъ нихъ возвратились потомъ въ Россію, другіе умерли здѣсь же и только одинъ инокъ по имени Евфимій остался на мѣстѣ и жилъ въ пещерѣ до 1832 г., когда случившійся обвалъ горы съ пещерами въ р. Кубань заставилъ его избрать другое мѣсто для будущаго скита. Такое мѣсто нашлось ближе къ станицѣ, около Ивановскаго поста. Евфимій жилъ здесь до смерти своей, послѣдовавшей въ конце шестидесятыхъ годовъ. Старожилы говорятъ, что не было случаевъ нападенія черкесовъ на иноковъ; въ началѣ они даже доставляли инокамъ хлѣбъ, медъ и воскъ.
Иов, старообрядческий епископ Донской, Кавказский и Екатеринославский
Примеру безпоповцевъ последовали и поповцы. Въ сороковыхъ годахъ старики Иванъ Зрянинъ и Яковъ Терешинъ поселились въ обвалахъ прежнихъ пещеръ. Послѣдній умеръ въ 1857 году, а первый сдѣлался потомъ старообрядческимъ епископомъ подъ именемъ Iова. Поповцы по имѣли своихъ поповъ и за духовными требами ѣздили на домъ. Московскіе старообрядцы, приняв австрійское духовенство, видя духовную нужду своихъ едниновѣрцевъ, въ 1855 году вызвали Зрянина въ Москву и здесь 5-го октября возвели его въ санъ епископа Кавказскаго и Донского. Возвратившись въ Кавказскую станицу, Iовъ построилъ двѣ плетневыя келлׇіи, на мѣстѣ обваловъ горы и положилъ основаніе старообрядческаго Никольскаго скита. Къ нему начали прибывать и селиться старообрядцы съ Дона, Терека и другихъ мѣсть. Онъ умеръ 30 января 1872 года. Преемникомъ его сдѣлался
Силуан, старообрядческий епископ Кавказский
Донской казакъ Степанъ Морозоваъ подъ именемъ Силуана. Въ скиту было 20—30 иноковъ, содержались они на доброхотныя пожертвованія. Скитъ имѣлъ общежительный уставъ, молитвенный домъ, постройки для жилья и службы для монастырскаго хозяйства. 11 февраля 1894 г. скитъ былъ упраздненъ епархіальнымъ миссіонеромъ архимандритомъ Исидоромъ; иноки разбрелись, а епископъ Силуанъ отправился на Донъ для жительства. Старообрядческий скитъ пересталъ существовать и замѣнился Никольскимъ православнымъ миссіонерскимъ монастыремъ».
Прошло десять лѣтъ со времени основанія станицы. Поселенцы освоились съ новою родиною и обзавелись хозяйствами. Простора было много, но жителей мало. Скоро, въ 1805 г., образовался Кавказскій форштатъ, между крѣпостью и бывшимъ Ивановскимъ. постомъ. Въ немъ селились прибываюшія изъ Россіи семейства гарнизонныхъ солдатъ. Постепенно численность населенія увеличивалась, но всего же его было недостаточно. Жизнь была тревожная. Нерѣдко черкесы, пользуясь малочисленностію войскъ на Кубани, прорывались въ русскія предѣлы, разрушали жилища обывателей, уводили плѣнныхъ, угоняли скотъ и лошадей и вообще наносили серіозный вредъ жителямъ.
Посты, пикеты, конные разъѣзды и секреты не удерживали горцевъ, которые рыскали, въ прѣделахъ нашихъ постоянно незначительными партіями. Такъ, казаки Баркинъ и Крохинъ, возвращаясь подъ вечеръ въ станицу съ охоты на Челбасахъ. заметили 8-10 всадниковъ, выѣзжавшихъ изъ глубокой балки.
Не надѣясь уйти отъ преслѣдованія, Крохинъ посовѣтовалъ Баркину скакать въ станицу, чтобы оповѣстить жителей, а самъ, имѣя плохую лошадь,поскакалъ къ разъѣздному кургану въ надеждѣ встрѣтить разъѣзды. На пути, при спускѣ въ балку, лошадь споткнулась и упала, и Крохинъ выброшенный изъ сѣдла, притворился убитмъ. Черкесы, погнались за лошадью, оставивъ Крохина, которому на скаку нанесли нѣсколько незначительныхъ ранъ. Онъ добрался въ станицу глубокою ночью.
Станица не подвергалась нападенію черкесъ большими партіями, но рѣдкая ночь проходила, чтобы въ караульныхъ не стрѣляли, особенно у воротъ и спусковъ къ Кубани, Начальникъ станицы часто провѣрялъ караулы, а ночные разъѣзды постоянно оберегали станицу. Одинъ разъ такой разъѣздъ поднялъ у воротъ станицы трупъ убитаго горца, Трупъ здесь же у воротъ повѣсили, казаки и казачки приходили и издѣвались надъ нимъ. Часто черкесы встрѣчались съ разъѣздами или были открываемы секретами и намѣреніе ихъ пробраться на нашу сторону и разграбить что-либо оканчивалось неудачею и потерею нѣсколькихъ воиновъ. Лишь только получалось извѣстіе о появленіи партіи черкесовъ, всѣ брались за оружіе и становились на валу въ заранѣе опредѣленныхъ мѣстахъ, конные же казаки бросались преслѣдовать хщниковъ.
Тѣ скрывались за Кубанью, куда даже для значительныхь командъ было рискованно отправляться. Находились впрочемъ отдѣльные охотники-пластуны, далеко уходившіе въ горы и въ свою очередь наносившіе вредъ черкесамъ угономъ скота, выслѣживаніемъ пaртiи, подчасъ убійствомъ встрѣчавшихся враговъ и проч.
Старикъ Коноваловъ передаетъ два случая нападенія на наши владенія большихъ партій черкесовъ подъ предводительствомъ узденей. Давно носился слухъ, разсказывалъ онъ, о формированіи на р. Зеленчуке большой партіи черкесъ для нападенія на Кавказскую станицу, но такъ какъ слухи рѣдко оправдывались, то и въ настоящемъ случае ему не предали значенія. Ночью горцы напали на Романовскій постъ, на выручку, котораго поскакалъ полкъ Донскихъ казаковъ. На спускѣ въ низменность на него во флангъ напала большая партія черкесъ, казаки дрогнули смѣшались, и въ безпорядкѣ скакали кто куда попалъ.
На разсвѣтѣ они сдѣлали попытку соединиться, но черкесы дружнымъ натискомъ не допустили ихъ до этого. Казаки продолжали уходить далѣе въ степь, миновали Ильинскую станицу и у кургана Бухмиста понесли сильное пораженіе отъ непріятелей. Много казаковъ легло подъ шашками горцевъ и въ томъ числѣ былъ изрубленъ и командиръ полка. Въ слѣдующую ночь черкесы проскользнули чрезъ Кубань около аула Петисова. На другой день изрубленныя тѣла Донцовъ были подобраны и похоронены на курганѣ Бухмиста. Курганъ этотъ находится въ 3 верстахъ отъ ст. Ильинской. Потто говоритъ (т. 1. вып. 1.), что въ 1774 г. на р. Калалѣ полковникъ Бухвистовъ имѣлъ успѣшное дѣло съ авангардомъ Крымскаго хана, шедшаго къ ногайцамъ. Haдo полагать, что курганъ «Бухмистъ» есть искаженная фамилія Бухвистова.
Другое нападенеіе было на Донской же полкъ Жирова, стоявшій у Терноваго поста (въ 5 верстахъ ниже Григориполисской). Черкесы гнали его до верховьевъ Калали по той дорогѣ, по которой шли переселенцы донцы въ Прочноокопскую и Григориполисскую станины. Самъ Жировъ и много казаковъ были изрублены—тѣла погребены въ курганѣ извѣстномъ подъ именемъ Жирова. Онъ видѣнъ на 10—15 верстъ со всѣхъ сторонъ.
Въ войнѣ двѣнадцатаго года Кубанскіе казаки участія не принимали: они оберегали границу отъ горцевъ; послѣ же войны, съ прибытіемъ артиллеріи и драгунъ, начались экспедиціи и набѣги въ черкескія земли. Къ 1830 году нѣкоторые аулы по p.p. Урупу, Чамлыку и Лабе вступили въ подданство Pocciи, хотя покорность ихъ видна была тогда, когда наши военныя силы находились въ землѣ ихъ въ численномъ превосходствѣ,— въ противномъ же случаѣ они нападали вмѣстѣ съ непокорными горцами на станицы, хуторы и отряды.
Старики и служилые казаки носили долгое время обмундированіе донскаго покроя, молодые же казаки обзаводились одеждою черкескаго образца. Только въ 1824 г. приказано было строить служилымъ казакамъ форменное и партикулярное обмундированіе черкескаго покроя. Первое состояло изъ темносиняго сукна и бѣлыхъ погонъ, бешметъ изъ бѣлой матеріи, шапка— чернаго курпея съ верхомъ бѣлаго сукна, чевяки съ наговицами въ хорошую погоду, въ дурную же —сапоги.
До 1827 г. казачье вооруженіе состояло изъ пики, ружья и шашки, въ этомъ году пики отмѣнены и введены кинжалы съ поясами и пистолеты. Пoследніе носились сзади за шашечвымъ поясомъ въ суконномъ чехлѣ на шнурѣ или тесьмѣ.
Въ дни, когда надѣвался мундиръ, пистолетъ носился на бѣломъ гарусномъ шнурѣ съ кистью, которая висѣла на спинѣ, что придавало особенную нарядность форменному обмундированію. У офицеровъ полагался сребрянный съ такою же кистью шнуръ.
Со временемъ, въ 1845 г., командуюшій станицею маіоръ Лучкинъ построилъ въ станицѣ деревянный храмъ. Чтобы привлечь къ заготовкѣ матеріаловъ для церкви и старообрядцевъ, которые по численности превосходили православныхъ въ станицѣ, Лучкинъ, по совѣту старообрядческаго уставщика Якова Терешина, объявилъ, что онъ желаетъ построить для себя домъ и просить старообрядцевъ помочь ему въ заготовкѣ леса. Не смотря на то, что многіе знали о намереніи Лучкина употребить матеріалы на постройку церкви, помощь была оказана старообрядцами, лѣсъ заготовленъ и вывезенъ на церковную площадь. Лучкинъ не дождался окончания постройки церкви, онъ умеръ въ 1844 г. Построенная церковь замѣнена была новою въ 1884 г., отстроенною да средства станичнаго общества. Увеличенная численность населенія станицъ вызвала такую постройку новой церкви; при ней устроена и церковно-приходская школа. Старая церковь в 1889 г. уступлена хутору Владиміровскому.
Малочисленность собственно православнаго населенія и вероятно, плохія матеріальныя условія не позволяли жителямъ обзавестись церковью. Съ образованіемъ форштата станичная часовня оказалась тѣсною, почему командиръ Навагинскаго полка, съ помощію жителей станицы и форштата, выстроилъ въ 1829 г. военную церковь между крѣпостью и форштатомъ. Съ упраздненіемъ крѣпости и съ окончательнымъ разселеніемъ форштата церковь была продана, а на месте ея только въ 1888 г. станичное общество устроило небольшую каменную часовню.
Близость и частое нападеніе горцевъ на малонаселенныя станицы но Кубани побудили мѣстныхъ властей ходатайствовать о переселеніи крестьянскихъ семействъ въ станицы. Кавказская станица такимъ образомъ сразу увеличила въ 1830 г. свое населеніе 80 семействами крестьянъ селеній Новотроицкаго, Каменнобродскаго и другихъ, зачисленныхъ въ казачье сословіе.
Еще до прихода этихъ новыхъ переселенцевъ, жители станицы замѣчали, что ближайшая къ спуску на Кубань мѣстность подъ усадьбами даетъ расчелины на нѣсколько саж въ длину, осѣдаетъ и обваливается въ Кубань. Жители были переведены поэтому на новыя мѣста съ сѣверной стороны станицы; здѣсь поселены и вновь прибывшіе переселенцы. Ожидаемый обвалъ части берега произошелъ въ 1832 г. Для станицы онъ обошелся благополучно, благодаря своевременной очисткѣ мѣстности, но постъ Ивановскій и крѣпость пострадали. Половина крѣпостныхъ построекъ, запасы фуража и нѣсколько человѣкъ солдатъ погибли. Ивановскій постъ былъ перенесъ на 1 1/2 версты къ востоку отъ станицы. Онъ былъ обнесенъ каменною стѣною, матеріалъ которой, по упраздненіи поста, употребленъ на постройку церковной ограды. Нынѣ место поста занято усадьбою казака Лукьяна Ваницкаго.
Еще живы старики, которые помнятъ голодный 1833 годъ. Предшествующіе 1831 и 1832 годы были малоурожайные, но жители, благодаря запасамъ, не тѣрпели крайности и обсѣменили поля на 1833 г. Весна и лѣто были совершенно сухи, посѣвы и трава погибли. Постепенно сталъ обнаруживаться голодъ, скотъ былъ проданъ, общественный хлѣбный магазинъ совсемъ опустелъ. Въ ближайшихъ станицахъ хлѣба въ продаже не находилось, у гарнизонныхъ солдатъ покупали печеный хлѣбъ, вѣсомъ 8—10 ф. за рублевую монету, а пудъ ржаной муки по 3 руб. сереб. Къ мукѣ добавляли молотые дубовые желуди, опилки и проч. Положеніе жителей было отчаянное и помощи не было. Бывали случаи увѣчья между родными изъ-за куска хлеба, «случались и yбійства. Къ голоду присоединилась суровая зима, развилась болезненность и смертность среди жителей. Только крѣпостное начальство, уменьшившее суточную дачу провіанта солдатамъ и тѣмъ давшее возможность продавать жителямъ сбереженія, спасло ихъ отъ окончательной и поголовной гибели.
Земельный просторъ, плодородность почвы, легкій сбытъ сельскихъ произведеній мѣстнымъ войскамъ — привлекли много народу изъ внутреннихъ губерній Россіи. Часть такихъ добровольныхъ переселенцевъ водворилась въ станицѣ Кавказской и численность населенія ея увеличилась. Такъ, съ 1846 по 1848 годы поселилось здѣсь 100 семействъ крестьянъ Воронежской и Полтавской губ. и солдатъ упраздненнаго Кавказскаго форштата, зачисленныхъ въ войсковое сословіе. Этимъ новымъ казакамъ отведены были усадебныя мѣста съ западной стороны станицы за валомъ, который былъ срытъ и вновь устроенъ далѣе, за усадьбами; бывшихъ солдатъ поселили съ южной стороны станицы.
Форштатъ упраздненъ съ Марта 1843 г., а разселенъ только въ 1847 году, отъ него остались только ямы и обломки кирпича. Крѣпость упразднена въ 1844 г. Такимъ образомъ, населеніе станицы состоитъ изъ четырехъ элементовъ, извѣстныхъ подъ именами: коренные старожилы, новодонцы, хохлы и форштатскіе.
По мѣрѣ того, какъ станица росла, являлась и убыль въ ней посредством выселенія для образованія станицъ на новой линіи. Въ станицахъ Михайловской, Темиргоевской, Некрасовской и другихъ есть выходцы изъ ст. Кавказской, встрѣчаются они даже въ ст. Слѣпцовской на Сунжѣ. Въ послѣдній разъ Кавказцы провожали своихъ переселенцевъ въ 1863 году.
Съ каждымъ годомъ пограничная линія нашихъ владѣній въ землѣ горцевъ отодвигалась далѣе и далѣе въ глубь горъ. Горскія племена, оставшіяся въ тылу нашихъ отрядовъ, въ большинствѣ пересилились въ Турцію и на Кубани стало тихо. Нападенія горцевъ были рѣдки и имѣли характеръ обыкновенныхъ грабежей. Казаки все же были осторожны. Выѣзжая на полевыя работы, они запасались оружіемъ и на ночь возвращались въ станицу или устраивались въ полѣ таборомъ. Такая осторожность, впрочемъ, недолго держалась; все свидѣтельствовало о замиреніи края и прежде всего вереница чумаковъ, которые, появляясь на Кубани, свободно останавливались на ночлегъ въ степи. Чумаки же явились почти первыми, жителями того сословія, которое носить въ области въ настоящее время кличку «иногороднихъ». Сначала они оставались зимовать по станицамъ, благо корму для воловъ здѣсь достаточно и онъ дешевъ.
Постепенно они свыкались съ духомъ казачества, страною и сдѣлались ея постоянными жителями. Они прібрѣтали усадьбы тѣхъ, кто переселялся въ станицы новой линіи, многіе изъ нихъ зачислились въ казачье сословіе.
Многимъ еще памятно то время, когда грамотныхъ въ станицѣ было нѣсколько человѣкъ и они всѣмъ извѣстны были. Только съ пятидесятыхъ годовъ, когда приказано было заводить школы, процентъ ихъ увеличился замѣтно.
Правда, учителя были большею частію изъ отставныхъ солдатъ, чиновниковъ, любившіхъ спиртные напитки, и вообще люди, которымъ нечего было дѣлать и которые менѣе всего были подготовлены къ педагогическому труду. Станичныя школы находились въ вѣдѣніи бригаднаго начальства, которое особенно заботилось о нихъ. Въ бригадѣ былъ бригадный учитель, который часто обѣйзжалъ бригаду, провѣрялъ занятіе учителей въ школахъ и лучшихъ учениковъ отсылалъ въ бригадное училище. Такъ продолжалось дѣло народнаго образованія въ Кавказской станице до 1870 г., когда станичная школа перешла въ вѣдѣние Министерства Народнаго Просвѣщенія. Положеніе дѣла сразу измѣнилось къ лучшему. Назначенъ былъ учитель, спеціально подготовленный кь своему дѣлу. Онъ съ умѣньемъ повелъ дѣло обученія дѣтей грамоте, привазавъ ихъ къ себѣ, заставилъ полюбить школу и тѣмъ упрочилъ существованіе послѣдней. Станичное общество въ свою очередь стало внимательно относиться къ школьнымъ нуждамъ и въ 1893 г. открыло двухклассное училище, каторое современемъ дастъ много дѣльныхъ работниковъ въ томъ или другомъ родѣ службы.
Въ началѣ семидесятыхъ годовъ пронеслась вѣсть, что инженеры дѣлаютъ въ окрестностяхъ станицы изысканія для полотна желѣзной дороги отъ Ростова на Дону до Владикавказа. Скоро начались и работы здѣсь и въ 1875 г. в начале іюля первый пассажиpcкій поѣздь прошелъ по вновь выстроенной дорогѣ въ г. Владикавказъ. Вся станица вышла на валъ посмотрѣть двигавшіся поѣздъ, остались дома только старики, смотрѣвшіе на паръ, какъ на нечистую силу. Въ первое время дорога показала свою нехорошую сторону. Шумъ двигающегося поѣзда, паръ и свистки паровоза пугали животныхъ, которыя неслись во всѣ стороны, случалось въ этомъ случаѣ, что отъ возовъ повозокъ оставались обломки и пассажира ихъ получили болеѣ или менеѣ тяжкія увечья, приходилось и на рельсахъ находить трупы домашняго скота. Озлоблениіе противъ дороги получилось сильное, но прошло нѣсколько лѣтъ, отъ него не осталось и слѣдов: населеніе свыклось съ дорогою и животныя уже не пугаются двигающегося поѣзда. Въ настоящее время дорога играетъ довольно значительную роль въ хозяйственно-экономической жизни станицы. Въ долинѣ, вблизи бывшаго Романовскаго поста, устроена желѣзнодорожная 2 класса станція и вокругъ нея раскинулся Романовскій хуторъ, населенный иногородними, преимущественно разнаго рода промышленниками, торговцами и рабочими. Образованію хутора способствовали во многомъ жители станицы, которые широко пользовались правомъ своимъ занимать здѣсь усадьбы. На первое время такія усадьбы отдавались по приговорамъ станичнаго общества, утвержденнымъ областнымъ начальствомъ; отъ владѣльцевъ усадьбъ брались подписки въ томъ, что они обязываются снести свои усадьбы, если бы по какимъ либо причинамъ это потребовалось. Потомъ усадьбы стали появляться безъ вѣдома общества и разрешенія начальства. Почти всѣ владельцы усадебъ въ хуторѣ играли подставную роль: въ дѣйствительности ими владѣли иногородние, которые или покупали ихъ въ собственность или же занимали на правахъ аренды. Въ послѣднемъ случаѣ договоры въ большинствѣ были на словахъ, почему многиіе лишились своихъ усадьбъ по истеченіи десяти лѣтъ. Основываясь на законѣ давности, иногородніе переставали платить хозяевамъ арендную сумму и присваивали себѣ усадьбы. Вь 1886 г. станичное общество раздѣлило свою юртовую землю на паевые надѣлы, срокомъ на десять лѣтъ. Въ паи отощли и земли, соприкасающіяся съ усадьбами хуторянъ; этимъ способомъ хотѣли побудить послѣднихъ платить извѣстную сумму въ общественный доходъ, но надежды не оправдались. Мало того, станичное общество этимъ способствовало еще большему развитію Романовскаго хутора. Казаки, получившіе паи смежно съ усадьбами, незамедлили продать или арендовать ихъ съ правомъ возводить постройки; на паяхъ стали рости домики съ такою быстротою, что къ 1894 г. здѣсь поселилось до 500 семействъ. Съ совершившимся фактомъ пришлось мириться и признать его. Такъ и поступаетъ, станичное общество, взимая съ иногороднихъ узаконенную посаженную плату за занятую усадьбами землю. Въ настоящее время Романовсшй хуторъ на столько устроенъ и богатъ, что превосходитъ въ этомъ свою митрополію. Торговые обороты его уступаютъ только станціи «Армавиръ» по линіи Ростово-Владикавказской дорогѣ. Торговое сословіе состоитъ изъ русскихъ, поляковъ, армянъ, грузинъ, персіянъ, немцевъ, евреевъ и проч. Почти всѣ торговцы имѣютъ собственные дома.
Въ хуторѣ — свое управленіе по выбору станичнаго общества, церковь, построенная въ 1886 г. безъ разрѣшенія начальства иногородними, а при ней церковно-приходская школа. Въ хуторѣ утверждены: почтовая контора, камера мироваго судьи и судебнаго слѣдователя, мѣстопребываніе акцизнаго чиновника, имѣются: антекарскій магазинъ, аптека и тинографія. Утвержденъ базаръ, на который въ праздничные и другіе свободные дни съѣзжается населеніе окрестныхъ станицъ и хуторовъ съ сельско-хозяйственными продуктами. Въ хуторѣ теперь 965 дворовъ и изъ нихъ казачьихъ 65, а принадлежащих иногородним 900.
Способъ наживы посредствомъ продажи иногороднімъ лицамъ усадебныхъ мѣстъ широко практикуется и жителями станицы. Въ силу привычки жить просторно, казаки, дробя и оставляя насаженныя отцами усадьбы, уходятъ на окраины станицы, а старыя пепелища продаютъ ивогороднимъ часто безъ вѣдома и разрѣшенія подлежащихъ властей. Пожаръ, случившійся въ Октябрѣ 1883 г. со двора урядника Петкевича, вслѣдствіе недосмотра за дѣтьми, уничтожившій 153 обывательскихъ дворовъ въ западномъ и сѣверозападномъ направленіи, способствовалъ еще болѣе увеличенію числа иногороднихъ дворовъ. Многіе изъ погорѣвшихъ казаковъ не пожелали селиться на старыхъ мѣстахъ, а перешли на новыя, на, окраины станицы, продавъ прежнія места иногороднимъ. Станичная территорія такимъ образомъ разростается, численность жителей увеличивается, вмѣстѣ съ темъ увеличиваются общественные доходы, но въ то же время уменьшается выгонъ, создаются новые бытовыя условиія, и духъ казачества, традиціи его и строи занимают въ жизни казака, личной и общественной, второстепенное мѣсто. Торговля вся въ рукахъ пришлаго элемента, сдѣлавшагося въ послѣднее время прібладаюшимъ. Доходы оть нѣкоторыхъ оброчныхъ статей, какъ напр. питейныхъ, трактирныхъ заводеній, базаровъ, ярмарокъ и проч., поступаютъ въ общественную станичную кассу. Въ настоящее время (1894 г.) всего коренныхъ, жителей Кавказской станицы вмѣстѣ съ хуторами Романовскимъ и Лосевскимъ считается 811 семействъ съ 1834 душъ муж. и 1050 душами женскаго пола, дворовъ 886. Иногороднихъ имѣющихъ осѣдлость значится: семействъ 1261 и дворовъ 1287, число жителей равняется 3845 муж. и 3674 жен. Кромѣ сего иногороднихъ неимѣющихъ осѣдлости насчитывается 975 семействъ, и 2769 муж. и 2457 жен. пола.
Сопоставляя численность казачьяго населенія къ иногороднему, видно, что послѣднихъ более на 1425 семействъ, 400 дворовъ, 4780 душъ мужескаго пола и 4181 душа женскаго.
Жители станицы прежде занимались и теперь занимаются главнымъ образомъ земледѣліемь и скотоводствомъ. Въ старое время многіе имели косяки лошадей, головъ 50—100, табуны рогатаго скота и отары овецъ. Этому благопріятствозала обширность свободныхъ земель и безплатное пользованіе
ими. Нынѣ же коневодство и скотоводство почти не существуютъ, кое-гдѣ уцѣлѣли овцы. Всѣ жалуются на недостатокъ земли. Жалоба имѣетъ извѣстнаго рода основаніе: свободныхъ земель, сравнительно съ прежними годами, мало.
Тѣмъ не менѣе, это не мѣшаетъ жителямъ отдавать въ аренду иногороднимъ свои земельные надѣлы на болѣе или менѣе продолжительное время. Въ настоящее время такихъ земель въ арендѣ состоитъ до 5000 десятинъ. Раздѣливъ въ 1886 г. юртъ на паевые надѣлы, жители надѣялись достигнуть лучшахъ условій по обработкѣ земли, но получили противоположные результаты. Въ самое короткое время многіе паевые надѣлы были отданы въ долгосрочную аренду за цѣну до 1 р. 50 к. за десятину. Арендаторы не стѣснялись сплошною распашкою земель и довели ихъ до полнаго истощенія, понизивъ тѣмъ арендную цѣну на нихъ до 75 коп. за десятину. Появленіе сорныхъ травъ и разнаго рода насѣкомыхъ, вредящихъ посѣвамъ, есть результата такою неразумнаго хозяйничанья. Всего этого можно было-бы избѣжать, если бы, уменьшивъ по возможности паевые надѣлы, остатокъ юрта отдавать мѣстнымъ коневодамъ, скотоводамъ и овцеводамъ въ аренду подъ покосъ и сѣнокошеніе на болѣе или менѣе продолжительное время и. по сходнымъ цѣнамъ. Выгоды отъ этого очевидны.
Большое значеніе имѣетъ, какъ одинъ изъ главныхъ поводовъ отдачи въ аренду паевыхъ надѣловъ, малочисленность въ семействахъ рабочихъ рукъ.
Въ прежнее время семейные раздѣлы встрѣчались рѣдко, теперь же мало семействъ такихъ, которыя недопускаютъ раздѣла. Не успѣвъ самостоятельно прібрести что-либо, сынъ требуетъ выдѣла своего и оставляетъ семью, обезсиливая ее рабочими и въ то же время не имѣя возможности поставить удовлетворительно и свое собственное хозяйство. Многіе это понимаютъ, но тѣмъ не менеѣ семейные раздѣлы вошли въ обычай и преградъ для себя не имѣютъ.
Безусловное воспрещеніе раздѣловъ, пока имѣется глава семьи — отецъ или матъ: было бы вполнѣ своевременно и подняло- бы экономическое благосостонie жителей. Вслѣдствіе плохихъ урожаевъ, паденія цѣны на хлебъ, скотъ и другія доходныя статьи сельскаго хозяйства, жители обратили вниманіе на садоводство и особенно на разведеніе виноградниковъ; послѣднихъ въ настоящее время до 300. Постоянный урожай винограда въ соединеніи съ обезпеченнымъ сбытомъ его служатъ поощряющею причиною развитія ихъ. Виноградники всѣ малы, до 600 — 1000 кустовъ, но они даютъ отъ 120 до 600 руб. доходу. Винодѣлie не прививается, частію вслѣдствіе плохихъ сортовъ винограда, частію вслѣдствіе незнакомства съ техникою винодѣлія. Правда, нѣкоторые хозяева пробовали приготовлять вино, но оно оказалось плохого качества. Способъ давки вина самый первобытный: кисти виноградныя кладутся въ мѣшки или сумки, a ciи послѣдніе въ корыто съ пробуравленными по угламъ дырами для стока винограднаго сока въ кадки и виноградъ подвергаютъ простому давленію руками или тяжестями. Полученное такимъ способомъ вино расходуется на мѣсте.
Сельскохозяйственныя занятія и работы успѣшнее идутъ въ семействахъ съ большимъ количествомъ рабочихъ рукъ. Таковыхъ семей теперь мало, малосильныхъ наоборотъ много. При развитіи и разширеніи разнаго рода потребностей, семья съ трудомъ существует. О затратахъ на улучшеніе своего хозяйства и извлеченія изъ него большей доходности мало кто думаетъ. Всѣ доходы идутъ на текущія потребности жизни. Недалеко еще то время, когда самовары имѣлись только у чиновныхъ казаковъ и купцовъ, а простые, даже богатые казаки считали его роскошью и не спѣшили обзаводиться имъ. По представлѣніямъ многихъ пить чай съ сахаромъ считалось грѣхомъ, такъ какъ сахаръ очищался чрезъ кости животныхъ и принималъ бѣлую окраску отъ употребляемыхъ при очисткѣ бѣлыхъ костей, истертыхъ въ порошокъ. Теперь этому не вѣрятъ и самоваръ является необходимою принадлежностью каждой семьи. Пьютъ чай по праздникамъ, при посѣщеніи гостей, иногда и въ будни. Семьи старожиловъ живутъ домовитѣе и въ нихъ самоваръ пользуется большимъ почетомъ. Дома ихъ по внѣшнему виду и по внутренней обстановкѣ выделяются отъ прочихъ. Старожилы и одѣваются чище и сами изъ себя представляють человѣка съ ухваткою.
Во внутренней жизни жителей домашній трудъ мужчннъ и женщинъ опредѣляется самъ собою; каждый знаетъ, что онъ долженъ работать въ извѣстное время года. Съ первыми признаками весны мужчины приготовляются къ яровымъ посѣвамъ, а женщины заняты огородами и посадкою растеній. На ихъ обязанности лежитъ уходъ за виноградникомъ, отрытіемъ его. Окончивъ полевыя работы, мужчины присоединяются къ женщинамъ въ работѣ по винограднику, бьютъ таркалы (шесты) и подвязываютъ къ нимъ открытыя виноградныя лозы. Вслѣдъ за симъ идутъ работы въ картофельныхъ поляхъ и потомъ на бахчахъ. Съ первыхъ чиселъ Мая мотыка (сапа) не выпускается изъ рукъ и употребляется перѣменно въ садахъ, огородахъ, бахчахъ и проч. Предъ сѣнокосомъ стараются покончить съ пасынкованьемъ виноградника. Работа эта должна быть выполнена своевременно, до цвѣтенія виноградника, которое начинается обыкновенно числа 20 Мая и продолжается 10 — 15 дней.
Лѣто открывается сенокосомъ, который обыкновенно начинается между 5 — 10 Iюня. Время сѣнокоса прежде устанавливалось на сходѣ, здѣсь же опрѣделялось количecтво косарей, допускавшихся на семью. Семьи казаковъ, находящихся на службѣ, могли брать лишняго косаря взамѣнъ отсутствующаго казака. Семейства офицеровъ пользовались правомъ выбора лучшаго сѣнокоса, для чего границы такого сѣнокоса заранее обозначались знаками или обкашивались. Изъ-за мѣстъ хорошаго сенокоса была постоянная борьба среди жителей: каждый спѣшилъ занять намѣченное мѣсто и не уступалъ его другому. Съ разсвѣтомъ начинался сѣнокосъ: хорошія угодья брались въ бою, слышалась вездѣ брань, кое-гдѣ дѣло доходило до драки, и даже пораненія косами. Косили не только мужчины, но и женщины. Еще и теперь можно встрѣтить здѣсь женщинъ свободно владѣющихъ косою, а въ былое время, при служебномъ отсутствіи мужей, рѣдкая женщина небралась за косу, много было такихъ, которыя далеко превосходили въ работѣ самыхъ заправскихъ косарей. Нужда заставляла ее браться за косу, житейскій же строй опредѣлялъ ей далеко легче работу: на обязанности его было убрать скошенное въ копны.
Послѣ сѣнокоса принимаются за посевы. Въ промежутокъ времени женщины производять работы въ садахъ, виноградникахъ и огородахъ, очищая ихъ отъ сорныхъ травъ и удаляя въ виноградникѣ лишніе, вредящіе урожаю, побѣги. Уборка хлѣба — самая серіозная работа сельскаго хозяина. Старики говорятъ: «лучше не дозрѣлый убрать, чѣмъ допустить его высыпаться». Остается 2-3 дня постоять посѣвамъ на корню, но въ эти дни нерѣдко случаются праздники, почему и спѣшатъ снять хлѣбъ зеленоватымъ: въ крестцахъ онъ вполнѣ созрѣваетъ и ранняя уборка не вредитъ. При хорошемъ урожаѣ уборка его обходится дорого. Бывали годы, когда мужчина (косарь) и женшина (вязальщица) получали въ день до 5 руб., а плата въ 3 руб. была обиденная.
Такъ или иначе, а хозяинъ за цѣною не стоитъ, входитъ в долги, но спѣшитъ убрать хлѣбъ во время. Въ старые годы посѣвы были невелики, такъ какъ сами хозяева отвлекались службою, а рабочія руки дороги, да и хлѣбъ не имѣлъ сбыта. Продавался онъ мѣстнымъ торговцамъ, которые снабжали нуждающихся деньгами подъ уборку хлеба. Расчетъ производился зерномъ, првчемъ торговецъ выигрывалъ и на цѣне хлеба и на излишкахъ его, какъ процентъ на капиталъ. Правда, излишки хлѣба или по мѣстному выраженію, «походы» въ вѣсѣ хлѣба были слишкомъ велики, но необходимость заставляла мириться съ явнымъ оббираніемъ. Тоже самое практикуется торговцами и въ настоящее время, но въ меньшей степени, такъ какъ сосѣдство желѣзнодорожной станціи, а слѣдовательно и вѣрный сбытъ хлеба регулируетъ алчность станичныхъ ссыпщиковъ.
Уборка хлѣба производилась прежде первобытнымъ способомъ — серпомъ. Въ настоящее время серпъ почти вышелъ изъ употребленія; его заменяютъ косилки и жатвенныя машины. При тѣхъ громадныхъ запашкахъ, которыя производятся въ настоящее время, уборка хлѣба требуетъ болѣе успѣшныхъ, чѣмъ серпъ, орудій. Сбываютъ хлѣбъ местнымъ торговцамъ и по линіи железной дороги.
(Продолжение следует).
Просмотры (1184)
